Разномыслие в общине пашковцев
Разномыслие в общине пашковцев после высылки Пашкова из России
Доклад ставит целью представить историю вопроса разномыслия в Санкт-Петербургской общине евангельских христиан (пашковцев) (ЕХП) после высылки ее руководителя В.А.Пашкова из России, показать богословские различия трех ветвей евангельского движения в Санкт-Петербурге на рубеже 1890-х годов, их дальнейшую судьбу и историческое значение.
Доклад имеет научную новизну, поскольку освещает малоизвестный в историографии вопрос истории евангельского движения.
Иностранные учителя веры
Взгляды В.А.Пашкова формировались в основном благодаря иностранным учителям веры, приезжавшим по приглашению местных верующих в Санкт-Петербург, начиная с 1874 года. Главным духовным наставником Пашкова был лорд Редсток, представитель межденоминационного Евангельского Альянса и активный участник собраний Кесвикской конвенции святости в Англии[1].
Союз встретил горячую поддержку преимущественно в Англии, Шотландии и Америке, у различных протестантских направлений, в особенности у баптистов и методистов. Общими доктринальными основаниями, которые не обязательны, но желательны для признания членами альянса, являлись:
1. Богодухновенность, авторитет и достаточность Св. Писания.
2. Право и обязанность личного понимания и толкования Св. Писания.
3. Единство и Троичность Божества.
4. Нравственная испорченность человека как следствие грехопадения.
5. Воплощение Сына Божия, Им совершенные подвиг искупления, Его посредническое ходатайство и царствование.
6. Оправдание грешника только верою.
7. Действие Духа Святого в обращении и освящении грешника.
8. Бессмертие души, воскресение тела, суд мира Христом с вечным блаженством для праведных и вечною мукой для нечестивых и др. (…)[3].
Господствующую роль на общих собраниях Альянса во второй половине XIX века играли представители англо-американского движения пробуждения. Проповедниками пробуждения и видными представителями ВЕА были лорд Редсток, Реджинальд Радклиф, Георг Мюллер, Фридрих Бедекер, Отто Штокмайер, Дуайт Муди, Чарльз Сперджен. Первые пятеро лично потрудились в Санкт-Петербурге, а Муди и Сперджен через свои печатные труды стали авторитетными учителями веры для евангельских христиан в России[4]. Британо-российские евангелические связи были сильными в то время[5]. С 1879 года Пашков уже самостоятельно поддерживал тесные связи с ВЕА[6].
Богословские взгляды В. А. Пашкова
Взгляды Редстока и Пашкова были сформированы под влиянием таких британских внеденоминационных движений, как «открытые братья», Евангельский Альянс и Кесвикская конвенция святости[7]. И Редсток, и Пашков были внеденоминационными проповедниками в духе Евангельского Альянса. Они верили во Вселенскую церковь и Вечерю Господню, открытую для всех истинно верующих во Христа[8]. Пашков, как и другой его наставник Мюллер, опасался, что структурирование общины по образцу существующих деноминаций разрушит его видение межденоминационного единства верующих в духе христианской любви[9].
Практика чтения Библии под водительством Духа, принятая в кругах «открытых братьев», отрицала важность любой богословской традиции, включая традиции Реформации. Библию следовало читать с верой, озарение Святого Духа должно было переживаться непосредственно и текст, относительно которого пережито озарение, должен был практически применяться в жизни верующего[10].
Однако такое богословие было неприемлемо для православной церкви и государственной власти, воздвигших на Пашкова гонение, закончившееся его высылкой из России в 1884 году. После 1882 года Пашков уже не имел основания считать свое движение частью Православной церкви[11]. Переломный момент произошел в начале 1883 года, когда четыре члена общины, среди которых Пашков и Н.Ф.Ливен, были крещены по вере знаменитым Джорджем Мюллером, прибывшим в Петербург по приглашению общины в качестве учителя веры[12]. Тем самым они признали свое детское православное крещение недействительным.
Община без Пашкова
Отчетливо выраженное ручное руководство Пашкова, действовавшего в духе Евангельского Альянса, определяло всё движение в целом. Однако эта богословская парадигма подверглась серьезному испытанию в новых исторических реалиях, когда община лишилась своего харизматического лидера.
Вторая половина 1880-х годов стала периодом разнородных влияний на общину, духовных исканий и разномыслия, что привело петербургскую общину к разделениям и формированию трех богословских ветвей. На происходившие процессы оказывали влияние следующие факторы.
Во-первых, продолжало усиливаться внешнее давление государства на пашковцев.
Во-вторых, возросшие со времени Петербургского съезда 1884 года связи пашковцев с разными евангельскими верующими России: баптистами, меннонитами, штундистами, молоканами и др., ставили вопрос, чья вера ближе к истине.
Первые годы после изгнания Пашкова его богословские взгляды продолжали играть главенствующую роль в общине. В отсутствие высланных руководителей-мужчин вперед выступили дамы-аристократки (княгиня Н.Ф.Ливен, вдова генерал-адъютанта Е.И.Черткова, княгиня В.Ф.Гагарина, графиня Е.И.Шувалова), которые открыто не повиновались приказам властей и продолжали проводить молитвенные собрания[13].
Первое время община надеялась на скорое возвращение Пашкова, который пытался руководить общиной из-за границы посредством переписки. Однако видя, что его скорое возвращение невозможно, Пашков в 1885 году предложил Каргелю возглавить общину. К этому времени Каргель порвал с немецкими баптистами организационно и отошел от точного следования их вероучению в вопросах церковной организации. Он стал руководствоваться британским богословием святости и принял взгляд Евангельского Альянса на церковь[14]. Однако Каргель отказался взять на себя бремя руководства общиной[15]. Он предпочитал служить разъездным проповедником и учителем. В Петербурге, где находилась его семья, он проводил не так уж много времени и, наряду с Бедекером, был скорее духовным советником и куратором, но не руководителем общины.
Без харизматического лидера, каким был Пашков, без вероучения и церковной структуры (как у баптистов), пашковцы оказались лишены какого-либо твердого руководства. Они стали напоминать овец без пастыря. Всё это вело общину к неустойчивости и способствовало возникновению богословского разномыслия по целому ряду вопросов.
Избрание пресвитеров
В новых условиях стало очевидным, что свободное библейское христианство с его прямым водительством Духа Святого, к чему так стремились Редсток и Пашков, стало скорее трудностью, чем благословением. В общине пошло расслоение на тех, кто оставался верен традиции основателей и тех, кто стал искать уверенности в принадлежности к конфессиям с разработанной теологией, церковной организацией и постоянным штатом проповедников. Если не считать тех, кто вернулся в православие, то для большей части верующих наиболее привлекательным выглядел значительно более близкий по духу баптизм[16].
Когда стало ясно, что возвращение Пашкова задерживается, при отсутствии равных ему лидеров, начались поиски более устойчивых форм организации и руководства общиной. Поскольку женское руководство не было библейским образцом, то важным и перспективным фактором стабилизации руководства стало введение в общине пашковцев института пресвитерства, по примеру баптистов.
В 1888 году были впервые избраны пресвитеры Савелий Алексеев, Александр Иванов и Василий Тружков[17]. Пашков пишет увещевательное письмо, в котором просит новоизбранных пресвитеров отказаться от этого служения, указывая на небиблейский способ их избрания[18]. Пашков полагал, что пресвитеры должны назначаться сверху – апостолами или лицами, действующими по их поручению, но не избираться снизу – самой общиной[19]. Однако его письмо было оставлено без внимания и в собрании не читалось. Пресвитеры решили, что Пашков в данном случае сам ошибается: «Он сегодня так, а завтра иначе. Мы не должны слушать письма Пашкова, а Слово Божие»[20].
Отдельное собрание графа А.П. Бобринского
Тем не менее, введение института пресвитеров вызвало решительный протест части общины и отделение группы, которую возглавил граф А. П. Бобринский. Его поддержали авторитетные в общине братья: Петр Беззубов, Иван Розов, Василий Тихонов[21]. Они считали, что, устанавливая посредничество между верующими и Христом в лице пресвитеров, братья уклонились от пути Господнего, согласно которому все верующие – равные братья и сестры, исповедующие главой церкви «только Самого Иисуса Христа»[22].Согласно свидетельству пресвитера А.Иванова, граф А. П.Бобринский произвел разделение в общине пашковцев, открыл свое собрание на набережной Невы (между Дворцом и Николаевским мостом), отдельное от собрания в доме Н.Ф.Ливен на Морской, 43. Бобринский написал также брошюру против пресвитерства[23]. Воскресные собрания Бобринского одно время привлекали многих и были многолюдными[24].
Надо думать, отделение Бобринского было вызвано не только неприятием института пресвитерства, но и его особой, лояльной к государству, позицией. Он полагал, что в условиях усилившихся преследований у верующих просто нет другого выхода, как исполнять законы Российской империи, действуя в правовом поле. Он допускал, что, оставаясь возрожденным христианином, можно прибегать, когда того требует закон, к обрядам православной церкви в важных церковно-гражданских вопросах (крещение, венчание, похоронные обряды). Вот, что об этом пишет граф Корф Пашкову 23 января 1889 года:
Вероятно, многие перейдут на сторону Бобринского, потому что то, что он говорит относительно всех актов (ты понимаешь, что я хочу здесь сказать), гораздо приятнее плоти. Все те затруднения, которые теперь представляются для простых, мнением Бобринского отстраняются, так как начинал он с крещения младенцев, брак и т.п., должно, по его мнению, непременно совершать там, где закон гражданский установляет. Так как все эти записи, которые нотариального характера, совершаются попами, то, по его мнению, все обязаны туда идти, иначе люди оказываются непослушными установленным Богом начальствам. С этим выводом трудно спорить, и я думаю, что некоторым эти соображения покажутся логичными, особенно из простых[25].
Что могло мотивировать Бобринского? Во-первых, им могло двигать желание защитить общину от гонений, а также страх перед Императором повторить судьбу высланных Пашкова и Корфа. С другой стороны, он мог разделять позицию государственника, ведь большинство дворян по воспитанию и по совести были опорой самодержавной власти. В Санкт-Петербурге были пашковцы, находившиеся на государственной службе, для которых проповедь Бобринского была привлекательной. Поэтому, читая Библию, граф делал акцент на тех местах Писания, которые предписывают повиновение земной власти.
В какой-то степени Бобринский вернулся к изначальному вектору 1870-х годов, когда пашковцы формально принадлежали Православной церкви и не ставили поначалу цели выхода из православия[26].
Всплеск инициативной деятельности Бобринского в Санкт-Петербурге продолжался недолго (1888-1889 годы). Вскоре граф уехал в свое имение в Тульской губернии и его начинание в столице достаточно быстро распалось. Из-за ужесточения гонений на сектантские собрания он большую часть времени стал проводить за границей. В 1894 году граф Бобринский тихо умер в Каннах, на юго-востоке Франции, где и был похоронен[27].
Община после избрания пресвитеров
Взгляд Бобринского на приемлемость для евангельских верующих прибегать к обрядам православной церкви в церковно-гражданских вопросах не нашел отклика у пашковцев, собиравшихся в доме Н.Ф.Ливен[28].Происходит фактический разрыв пашковцев с православной церковью. Он маркируется начавшимся на рубеже 1890-х годов возбуждением целого ряда дел об отпадении пашковцев от православия. Разными лицами из общины пашковцев были поданы заявления в Санкт-Петербургскую духовную консисторию о том, что по своей вере, основанной на Слове Господнем, они не могут оставаться членами православной церкви. Они отказывались также крестить своих детей в православии. Эти случаи становились предметом долгих разбирательств со стороны церковной и государственной власти. В итоге заявления пашковцев признавались недействительными, поскольку действовавший в то время закон воспрещал оставление православной веры[29]. Однако фактически в 1890-е годы пашковцы уже не считали себя православными.
А вот избрание пресвитеров вызвало серьезное брожение в собрании в доме Ливен. Еще со времен Пашкова община держалась взгляда, что отсутствие статуса пастора (пресвитера) является ключом к созданию харизматической, ведомой Духом, общины, по образцу из Первого послания к Коринфянам[30].
Надо полагать, избранию пресвитеров, кроме баптистского влияния, способствовало еще одно обстоятельство. Не секрет, что Петербургская община объединяла достаточно разнородные члены. Среди них выделялись и в какой-то степени противостояли друг другу две группы лиц: с одной стороны, малограмотные пресвитеры и проповедники, выходцы из крестьян, с другой стороны, образованные сестры-аристократки[31]. Введение чина пресвитера обеспечивало руководящим братьям-простолюдинам необходимый авторитет по отношению к каждому члену общины, независимо от его образования и сословной принадлежности.
Хотя избранные пресвитеры продолжали трудиться в собрании пашковцев, сам институт пресвитерства здесь не имел того законного основания, как в общине баптистов, а потому брожения и споры по этому вопросу вспыхивали и позднее.
Другой постоянной болезненной темой был вопрос крещения. Каргель и те, кто собирался в доме Ливен, сохраняли изначальное убеждение Пашкова, что вторичное крещение верующих не является необходимостью, и что в Вечере Господней могут на законных основаниях участвовать все возрожденные от Духа члены, включая тех, кто принял крещение в младенчестве. Например, известно, что княгиня Гагарина не считала необходимым и не приняла крещения по вере[32]. Но такое понимание регулярно оспаривалось баптистами и теми, кто разделял их вероучение[33]. Так, 27 февраля 1892 года доктор Бедекер пишет Пашкову из Санкт-Петербурга: «Братья здесь сильно взбудоражены старыми вопросами о пресвитерах и крещении. (…) Я буду беседовать с некоторыми из братьев сегодня вечером, но боюсь, что разделение зашло уже слишком далеко, и я могу лишь призывать их любить друг друга, не смотря на все имеющиеся различия во взглядах»[34].
В эти и последующие годы XIX века пашковцы продолжали проповедовать и объяснять веру свободно, ссылаясь и цитируя Св. Писание, но не отсылая к какому-либо вероучению или символу веры. По-прежнему, как и при Пашкове, доминирующей парадигмой было английское богословие пробуждения, опиравшееся на доктрины Евангельского Альянса, Кесвикскую теологию святости и богословие «открытых братьев». Основным выразителем зрелой евангельской духовности в среде пашковцев был Каргель. Он глубоко воспринял идеи Кесвика, учил доверять Христу свое полное спасение (как оправдание, так и освящение), призывал освящаться во Христе, пребывать во Христе, говорил о необходимости исполняться силой Святого Духа. Каргель учил также о важной роли страданий на пути уподобления Христу[35]. В целом община пашковцев продолжала сохранять свою идентичность библейского движения, которое не нуждалось в принятии какого-либо ограничивающего деноминационного вероисповедания, но более всего было заинтересовано в обновлении живой веры и в практическом христианстве, находящем выражение в добрых делах.
Отделение баптистов
Однако свободные богословские взгляды пашковцев не разделялись баптистами, чья проповедь быстро распространялась на просторах Российской империи. В Петербурге Герман Фаст и Иван Проханов стали проводниками баптистской доктрины. Зимой 1890-1891 года это привело к их богословскому столкновению с Каргелем. В результате, не придя к согласию, Фаст и Проханов отказались от участия в Вечере Господней в общине пашковцев[36]. Причина конфликта может быть легче понята, если принять во внимание, что в то время Фаст состоял на жаловании миссионеров Русского союза баптистов, руководимого Деем Мазаевым[37]. В результате, хотя Фаст с Прохановым и не разорвали общения с пашковцами, но организовали независимую от них общину баптистов[38]. Возрожденные пашковцы, не принявшие крещение по вере, не допускались у них к участию в Вечере Господней[39].
Важно заметить, что из трех ветвей петербургского евангельского движения только баптисты имели в XIX веке сформированный деноминационный характер, унаследованный от немецкого баптизма. Основной практический упор в служении они делали на спасении душ и насаждении церквей (своего рода миссионерский конвейер). Баптистов отличала от пашковцев наличие строгой церковной дисциплины. Члены церкви, которые постоянно нарушали церковную дисциплину, отлучались. Баптисты запрещали употребление алкоголя, игру в карты, танцы, пение светских песен.
На пике гонений в 1894-1895 годах Фаст и Проханов, во избежание преследований, были вынуждены оставить Петербург[40].
Этап институтов
Известно, что вслед за начальным этапом пробуждения и возникновения общины, следующей за харизматическим лидером (им был вначале Пашков), в целях выживания общины должен наступить этап институционализации. Существует крылатое выражение: «Ничто не вечно без институтов»[41].
Справка. Институционализа́ция (лат. institutum — установление, обычай, учреждение) — это процесс превращения какого-либо социального явления (движения, коллектива) в организованное учреждение с упорядоченным процессом, определенной структурой отношений, иерархией власти, дисциплиной, правилами поведения[42].
Стабилизирующими церковную общину институтами являются авторитетное вероучение и четкая церковная организация (основанная на разработанной экклесиологии). Кроме того, новому движению для консолидации своего влияния нужны такие институты как библейское образование (богословская семинария) и периодическая печать (газета, журнал), посредством которых возвещается и проводится в жизнь учение церкви[43].
Некоторое пренебрежение к названным институтам в течение многих лет представляло угрозу самому существованию традиции ЕХП и могло привести к ее полному исчезновению, даже несмотря на сильную сотериологию и пневматологию. Так и произошло с общиной Каргеля, сохранявшей преемственность с общиной Пашкова в наиболее чистом виде, но пренебрегшей выше названными институтами. Она просуществовала до 1917 года, а затем растворилась в огне революции, не выдержав испытания тисками голода, болезней, разрухи, эмиграции, охватившими Петроград[44]. Из этого урока истории следует, что в случае ручного руководства одаренного лидера (сначала Пашкова, затем Каргеля), при отсутствии выше названных институтов, смена руководства создает неустойчивость, которая ведет либо к разделениям в общине, либо к ее полному исчезновению.
В отличие от позиции Каргеля, указанные недостатки были разрешены в 1905-1910 годах Прохановым. После знакомства в эмиграции с европейским христианством, он в своей реформаторской деятельности перешел с чисто конфессиональных позиций баптизма на более широкую парадигму Евангельского Альянса. Его приверженность как старому, так и новому, привела его к синтезу, отражением которого стало составленное Прохановым «Вероучение евангельских христиан» (1910 года). Проханов замечательно сочетал пашковскую идею евангельского преобразования России на платформе христианского единства с баптистским общинным порядком. Эта новая парадигма позволила успешно объединить значительную часть евангельских христиан Российской империи и создать динамично растущий и открытый обществу Всероссийский союз евангельских христиан, вобравший в себя духовность ЕХП и придавший этой традиции новый импульс к развитию.
Заключение
Период после 1884 года, после высылки Пашкова, в жизни общины пашковцев может быть охарактеризован как период богословских исканий, или период поиска самоидентификации. В отсутствие неоспоримого лидера и сформулированного вероучения, община оказалась без твердого руководства и испытывала на себе различные богословские влияния.
К 1889-1891 годам, единое при Пашкове петербургское евангельское движение, разбилось на три отдельных ветви, соответствующие трем богословским направлениям:
1. ЕХП (духовные наставники: Каргель, Бедекер);
2. «православные евангелисты» (назовем так группу, руководимую Бобринским;
3. баптисты (руководители: Фаст, Проханов).
Лояльность к государству была продемонстрирована в среде пашковцев Бобринским и его сторонниками. Нарастающие гонения, правовая незащищенность способствовали усилению настроений, совместимых с лояльным отношением к закону и таинствам православной церкви. В более поздней истории евангельского движения наблюдалась подобная закономерность: в периоды усиления гонений евангельские христиане и баптисты делились в своем отношении к власти на лояльных христиан, действовавших в рамках законодательства, и на нелояльных к власти, избиравших путь подполья и тюрем (наиболее яркий пример: параллельное существование ВСЕХБ и СЦЕХБ в советский период).
Почему «православный евангелизм» оказался нежизнеспособным? Причины видятся в следующем. Во-первых, православие само по себе не проявило интереса и не возгрело духовное пробуждение внутри своей церкви еще со времен проповеди Редстока и Пашкова; во-вторых, оно напротив выступило гонителем евангельского движения. Из этого и других примеров церковной истории следует, что православие не заинтересовано в пробуждении и реформировании посредством евангельской проповеди и не поощряет возникновения локальных очагов евангельского пробуждения в своей среде (даже в качестве эксперимента).
Община баптистов, которой после Фаста и Проханова руководил Бердников, утратила свой прежний вес, заметно уступая по количеству членов и влиянию общине пашковцев. Только в 1907 году Вильгельм Фетлер начал энергичное возрождение столичного баптизма.
Изначальная и основная ветвь ЕХП, возникшая в традиции английского богословия святости в 1870-е годы, пройдя через этап вызовов и разделений в 1880-1890-е годы, смогла не просто выжить, но и обрести устойчивый импульс роста и развития. Последнее стало возможным благодаря состоявшемуся к 1910 году процессу институционализации, проведенному по инициативе Проханова и давшему общине авторитетное вероучение и четкую церковную организацию.
Не менее важными были усилия Проханова по объединению всех евангельских верующих. Он видел, как евангельское разномыслие вело христиан к разделениям и отчуждению. Противоядием от разобщенности, по мысли Проханова, должно было стать единство всех евангельских верующих вокруг базовых ценностей Евангельского Альянса. Это единство, единство в многообразии, выражалось девизом издаваемого им журнала «Христианин»: «В главном единство, во второстепенном свобода, во всем любовь». Союз христиан на таком основании мыслился как межконфессиональный. Однако в этом вопросе выявилось принципиальное различие позиций ЕХП и баптистов, поэтому объединение происходило болезненно и заняло нескольких десятилетий.
Послесловие
Петербургская евангельская традиция и духовность вобрала в себя, творчески переработала и синтезировала сумму влияний разных европейских богословских школ (главным образом, английских). В богатой палитре петербургской духовности отобразились влияния богословия пробуждения (ревивализма) в духе Евангельского Альянса, Кесвикского учения святости, теологии «открытых братьев», а также баптистов и меннонитов. Эта богатая богословская палитра духовности нашла выражение и творческое развитие в служении и печатном наследии таких выдающихся отечественных служителей как В.А.Пашков, М.М.Корф, А.П.Бобринский, И.В.Каргель, барон Павел Николаи, И.С.Проханов, А.В.Карев, Н.И.Пейсти и др. Их труды необходимо собирать, изучать и публиковать (как это делала М.С.Каретникова в отношении сочинений Каргеля).
Петербургская евангельская традиция обладает не до конца реализованным потенциалом, который может быть использован на современном этапе развития евангельского движения в России. Это, во-первых, понимание полноты спасения не только как оправдания, но и как освящения. Во-вторых, понимание единства Церкви. Идеи несистематичного внеденоминационного библеизма в духе Евангельского Альянса позволяют выполнить функцию станового хребта, объединяющего всех евангельских верующих России. Неслучайно, попытки такого объединения предпринимались на разных этапах развития российского евангельского движения носителями именно петербуржской духовности Пашковым, Прохановым, Каревым и Жидковым. Сегодня этот потенциал единства может оказаться востребован многочисленными и разнообразными церквами и союзами на постсоветском пространстве и может служить эффективным инструментом единения всех евангельских христиан в широком смысле этого слова.
Библиография
Архив Пашкова (АП) (Университет Бирмингема, Англия). Ед.хр.: 2/3/026; 2/3/173; 2/13/039; 2/13/094; 2/1/b/066; 2/1/d/158.Архив Пашкова «Свет на Востоке» (Миссия «Свет на Востоке», Германия). Ед.хр.: 1/109-125; 2/176-180; 5/198-203.
Баптист. 1925, № 6-7. С. 38.
Валькевич В.А. Записка о пропаганде протестантских сект в России и, в особенности на Кавказе (в двух томах). Тифлис: 1900.
Воспоминания А.И.Иванова (1923) // Заметки по истории Ев.Х. // Архив автора.
Дик И. Становление евангельско-баптистского братства в России (1860-1887) // Материалы научно-богословской конференции «140 лет российскому баптизму. Прошлое, настоящее, перспективы». М.: Российский Союз ЕХБ, 2008.
Дик И. У колыбели братства. Steinhagen: Samenkorn, 2017.
Кале В. Евангельские христиане в России и Советском Союзе /пер.с нем.: Скворцов П.И. Вупперталь-Кассель: Издательство Онкен, 1978 // Компакт-диск «История Евангельского движения в Евразии 4.0». Одесса: ЕААА, 2005.
Коррадо Ш. Философия служения полковника Пашкова. СПб.: Библия для всех, 2005.
Ливен С. Духовное пробуждение в России. Корнталь: Свет на Востоке, 1990.
Мак-Грат А. Опасная идея христианства. СПб.: Библия для всех, 2017.
Мицкевич А.И. История ЕХБ. М.: Российский Союз ЕХБ, 2007.
Николс Г. Каргель: развитие русской евангельской духовности. СПб.: Библия для всех, 2015.
Проханов И. В котле России. Чикаго: Всемирный Союз Евангельских Христиан, 1992.
Пузынин А. Традиция евангельских христиан. М.: ББИ, 2010.
С.-Петербургский духовный вестник. № 6. 7 февраля 1897. С.109.
Хейер Э. Религиозный раскол в среде российских аристократов в 1860-1900 годы. М.: Икар, 2002.
ЦГИА СПб. Ф.19. Оп. 82. Д. 14. Л . 1, 3, 11; Ф.19. Оп. 83. Д. 11. Л . 1, 4, 6.
Randall, Ian M. Eastern European Baptists and the Evangelical Alliance, 1846-1896 // Eastern European Baptist History: New Perspectives. Praha: International Baptist Theological Seminary, 2007.
Wardin, A. W. On the Edge. Eugene, OR: Wipf & Stock, 2013.
Электронные ресурсы
https://ru.wikipedia.org/wiki/Институционализация (дата обращения: 22.10.2017).
http://www.tounb.ru/library/tula_region/history/ArticleByName.aspx?ArticleName=Бобринский%20Алексей%20Павлович (дата обращения: 07.05.2014).
[1] Пузынин А. Традиция евангельских христиан. М.: ББИ, 2010. С. 161-162.
[2] Там же. С. 113-114.
[3] Валькевич В.А. Записка о пропаганде протестантских сект в России и, в особенности на Кавказе. Тифлис: 1900. Том 2. Прил. 3. С.120-121.
[4] Пузынин. С. 90-92, 113.
[5] Randall, Ian M. Eastern European Baptists and the Evangelical Alliance, 1846-1896 // Eastern European Baptist History: New Perspectives. Praha: International Baptist Theological Seminary, 2007. P. 22.
[6] Пузынин. С. 162.
[7] Там же. С. 197
[8] Wardin, A. W. On the Edge. Eugene , OR : Wipf & Stock, 2013. P. 277.
[9] Пузынин. С. 203.
[10] Там же. С.219-220.
[11] Дик И. У колыбели братства. Steinhagen: Samenkorn, 2017. С. 106.
[12] Мицкевич А.И. История ЕХБ. М.: Российский Союз ЕХБ (РС ЕХБ), 2007. С.117-118; Архив Пашкова (АП) (Университет Бирмингема). Ед.хр.: 2/3/026.
[13] Хейер Э. Религиозный раскол в среде российских аристократов в 1860-1900 годы. М.: Икар, 2002. С. 155.
[14] Николс Г. Каргель: развитие русской евангельской духовности. СПб.: Библия для всех, 2015. С.331-333.
[15] АП. Ед.хр.: 2/13/039.
[16] Хейер. С.153-154.
[17] Воспоминания А.И.Иванова (1923) // Заметки по истории Ев.Х. // Архив автора.
[18] АП. Ед.хр.: 2/1/d/158.
[19] АП. Ед.хр.: 2/1/b/066.
[20] Письмо П.С.Беззубова В.А.Пашкову от 18.09.1888 // АП «Свет на Востоке». Ед.хр.: 5/198-203.
[21] Письмо М.М.Корфа В.А.Пашкову от 19(31).01.1889 // АП «Свет на Востоке». Ед.хр.: 1/109-119.
[22] Валькевич. Том 2. Прил. 5. С.38.
[23] Воспоминания А.И.Иванова (1923) // Заметки по истории Ев.Х. // Архив автора.
[24] Письмо М.М.Корфа В.А.Пашкову от 19(31).01.1889 // АП «Свет на Востоке». Ед.хр.: 1/109-119.
[25] АП «Свет на Востоке». Ед.хр.: 1/109-125.
[26] Wardin, A. W. P. 277.
[27] Режим доступа: http://www.tounb.ru/library/tula_region/history/ArticleByName.aspx?ArticleName=Бобринский%20Алексей%20Павлович (дата обращения: 07.05.2014).
[28] Письмо М.М.Корфа В.А.Пашкову от 5(17).08.[1889] // АП «Свет на Востоке». Ед.хр.: 2/176-180.
[29] ЦГИА СПб. Ф.19. Оп. 82. Д. 14. Л . 1, 3, 11; Ф.19. Оп. 83. Д. 11. Л . 1, 4, 6.
[30] Пузынин. С. 205.
[31] Ливен С. Духовное пробуждение в России. Корнталь: Свет на Востоке, 1990. С.70-72.
[32] Баптист. 1925, № 6-7. С. 38.
[33] Коррадо Ш. Философия служения полковника Пашкова. СПб.: Библия для всех, 2005. С.166-168.
[34] Письмо Ф.В.Бедекера В.А.Пашкову от 27.02.1892 (пер. с англ.) // АП. Ед.хр.: 2/3/173.
[35] Николс Г. С. 342-343.
[36] Письмо И.Каргеля В.А.Пашкову от 07.05.1891 // АП. Ед.хр.: 2/13/094.
[37] Валькевич. Том 1. С.159. Том 2. Прил.5. С.85.
[38] С.-Петербургский духовный вестник. № 6. 7 февраля 1897. С.109; Баптист. 1925, № 6-7. С. 38.
[39] Дик И. Становление евангельско-баптистского братства в России (1860-1887) // Материалы научно-богословской конференции РС ЕХБ «140 лет российскому баптизму. Прошлое, настоящее, перспективы». М.: РС ЕХБ, 2008. С.16-17.
[40] Проханов И. В котле России. Чикаго: Всемирный Союз Евангельских Христиан, 1992. С. 93.
[41] Мак-Грат А. Опасная идея христианства. СПб.: Библия для всех, 2017. С. 393.
[42] Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki/Институционализация (дата обращения: 22.10.2017).
[43] Мак-Грат А. С. 393.
[44] Кале В. Евангельские христиане в России и Советском Союзе /пер.с нем.: Скворцов П.И. Вупперталь-Кассель: Издательство Онкен, 1978. С.225 // Компакт-диск «История Евангельского движения в Евразии 4.0». Одесса: ЕААА, 2005.